В последнее время в мою жизнь вошли необычные слова: керн, каротаж, аэрогаммасъемка. Мне захотелось написать о степногорских геологах. Почему? Во-первых, если бы в 50-х годах не нашли здесь уран, то и город никто бы строить не стал. Так что и история Степногорска, и его предыстория неотделимы от геологических открытий середины прошлого века.
Во-вторых, для тех, кому больше 50, профессия геолога окружена особым романтическим ореолом. Во времена нашей молодости мы азартно пели: «А я еду, а я еду за туманом, за мечтами и за запахом тайги», и это не казалось смешным. А суровые бородачи представлялись образцом мужественности. В-третьих, мне всегда казалось, что больше всего интеллектуалов Степногорска именно среди геологов. Ну и, наконец, в-четвертых: людей, которые могут сегодня что-то рассказать о славном прошлом степногорской геологии почти не осталось. Еще немного — и эта страничка нашей истории будет безвозвратно утеряна.
В конце 40-х годов, после взрыва американских бомб в СССР срочно занялись разработкой ядерного оружия, и, как следствие этого, возникла острая потребность в уране. Как его искать на необъятных просторах страны? С помощью аэрогаммасъемки, когда с воздуха по интенсивности гамма-излучения определяли возможные месторождения урановых руд. Начали сразу после войны — в 1946 году. А потом разбили территорию Советского Союза на большие участки, на каждом создали особые, довольно секретные экспедиции. На территории Киргизии и Казахстана этим занималась Волковская экспедиция. С 1948 года ее главным инженером был Николай Фролович Карпов.
В очень трудных условиях, работая по 12-14 часов в сутки, геологи вели разведку. Жили в фанерных домиках и палатках. Печки во время сильного ветра затопить было невозможно. Вот они — геологи, конца 40-х.
Эти фотографии я получила от Александра Чайки, его отец, Михаил Трофимович, начинал работать как раз в составе Волковской экспедиции на Тянь-Шане, а потом в наших местах: в Степной экспедиции и Заозерном. Наверное, в таких же землянках жили и наши геологи.
В начале 50-х годов у геологов появились современные приборы — радиометры. С их помощью в 1953-1956 гг. в Северном Казахстане были обнаружены крупные месторождения: Маныбай, Ишимское, Балкашинское, Заозерное, Грачевское. Объем геологоразведочных работ увеличился, и было решено Северную группу Волковской экспедиции преобразовать в полевую круглогодичную экспедицию, (приказ Министра геологии и охраны недр СССР за No 108 от 16.09.1955 г) с местом базирования в г. Макинск Акмолинской области.
Так началась история Степной экспедиции. Ее главным геологом экспедиции (1956 — 1962) назначили Николая Фроловича Карпова. Сегодня высоко ценят его заслуги в обеспечении страны ураном. Герой Социалистического Труда, с 1962 года он возглавил 1-е Главное геологоразведочное управление Министерства геологии СССР, занимавшегося открытием урановых месторождений.
На северном краю Макинки возник поселок геологов со своим снабжением, баней, котельной, школой, клубом.
Читаю к книге воспоминаний «Шантобе в моей судьбе» о работе геологической партии № 59: «Людей высадили в чистом поле. Надо было срочно начинать буровые работы и создать хоть какие-то минимальные бытовые условия. В геологических партиях, как правило, народ подбирается инициативный и практичный, испытавший на себе «прелести жизни» и не привыкший рассчитывать на дядю. Отлично понимая, что палатки — плохая защита от зимних буранов и суровых морозов, используя житейскую смекалку, люди оперативно возводили для жилья времянки.
Вскоре вокруг казенных построек вырос Копай-город — целый поселок из самана, дёрна и подручных материалов. Дома, как правило, были с плоской крышей, заглубленные в землю, с хозяйственными постройками для скота и живности. А поскольку в поселке зачастую не было даже хлеба, то люди были нацелены на натуральное хозяйство и самообеспечение, так как на торговое снабжение надеяться не приходилось».
Так жили тогда все геологи. Ольга Васильевна Василенко рассказывала мне, что ее детство прошло в переездах из одной геологоразведочной партии в другую, жили в землянках, в школу возили на лошадях, а во время метелей в поселок пробиться можно было только на тракторе. Сейчас, работая над материалом о геологах, я поняла, что, наверное, это тоже были партии Степной экспедиции. Когда мы посмотрели документы ее отца, Василия Михайловича Фоменко, то нашли грамоты, которые были подписаны ее руководителями. Василий Михайлович потом долгие годы работал в Степногорске главным инженером РУ 2, был награжден орденом Трудового Красного Знамени, знаками «Шахтерская Слава».
С Василием Константиновичем Гаврилятовым, который много лет возглавлял Совет ветеранов города, я говорила не раз, но больше о первых годах Степногорска. А, между тем, и он начинал как геолог. После окончания Щучинского техникума успел поработать 5 лет в Магадане, а потом потянуло на родину. Что в этих местах работает очень секретная 45-я партия, он узнал от брата. Одно оформление в эту таинственную организацию заняло несколько месяцев, а когда он приехал на новое место работы, то не сразу нашел контору экспедиции — вокруг голая степь. Оказалось, она располагалась в землянке. Конечно, ни о каком жилье не было и речи. Рядом находился знаменитый на всю страну рудник Сталинский, и поначалу молодая семья — а их было уже трое: жена, Клавдия Петровна и сын — снимали квартиру там. А когда купили свою землянку, ощутили себя богачами. Еще три года Василий Константинович в составе геологической партии будет разведывать в этих местах запасы урана, и только в 1958 году в Москве будет в принципе решен вопрос о строительстве комбината и города. С этого времени начнется новая история.
История степногорской геологии.
Интересно, что в числе 33 первых работников комбината, которые приехали в 1956 году было двое геологов. Кроме С. А. Смирнова приехала Вера Антоновна Карпенко.
В 1961 году, даже еще не в Заводской и не Почтовый, а Целиноград-25, приехал Лев Иванович Мананников. За его плечами к тому времени был год войны, куда он убежал 15-летним мальчишкой, чтоб стать разведчиком. Потом работа на военном заводе, Львовский университет, геологические экспедиции в Закарпатье, Якутии. Неожиданный поворот судьбы — учеба в ВПШ. Он приехал в степной край партработником, но геология победила, и с 1967 года Л. И. Мананников — начальник геолого-поисковой партии. Постоянно в разъездах – буровые, командировки по рудоуправлениям комбината… и так – до пенсии. А потом – председатель городского Совета ветеранов – до самой смерти.
О Целинном горно-химическом комбинате ходила шутка: странный какой-то комбинат: главный директор Смирнов С. А. — геолог, зам по общим вопросам Мурашов В. Г. — геолог и даже главный геолог Пигульский В. И. — тоже геолог. Надо сказать, у Виктора Ивановича Пигульского, который 28 лет возглавлял геологическую службу комбината, авторитет был большой.
Все геологи, с которыми я разговаривала, отзывались о нем как о крупной личности, говорили не только о его знаниях, но и об интуиции, позволявшей всегда правильно выбирать верное направление в работе.
Из книги Ю. Никитина «О людях хороших»: «Специалист высочайшего уровня, Виктор Иванович мысленно представлял и прекрасно помнил всю геологическую информацию подразделений комбината, наземную и подземную. Он регулярно приезжал во все полевые лагеря нашей экспедиции, детальнейшим образом контролировал работу геологов, от пикетажек до описания керна, давал массу полезных советов, щедро делясь с исполнителями своим богатейшим опытом. Умный, веселый, обаятельный – он с удовольствием мог посидеть с нами у костра, разделить нехитрое полевое застолье, рассказать подходящую случаю историю. Мы искали уран, и мы его находили под руководством этого замечательного человека!»
Вот еще портрет одного из руководителей геологии ЦГХК, которые я позаимствовала у Ю. Л. Никитина: Вавилов Николай Григорьевич — один из старейших наших геологов. Он в двадцать лет ушел на фронт, в двадцать восемь, окончив университет, начал длинный, на всю жизнь, геологический маршрут. Сорок один год, и все — в нашей системе, от рядового геолога до заместителя Главного геолога комбината. За открытие урановых месторождений стал лауреатом Государственной премии. Николай Григорьевич был немногословным, неторопливым. Внимательный, чуть насмешливый взгляд. До тонкости знал и любил своё дело. Но главное его достоинство — это исключительная честность и порядочность».
Пасечник Фадей Иванович, главный геофизик комбината. Наверное, такой тип руководителей сегодня перевелся. Говорят, он никогда не повышал голоса, считая, что это признак слабости начальника. Он был умен, обаятелен. Как и многие геологи, увлекался фотографией, был членом фотоклуба, его слайды коллеги помнят до сих пор.
А теперь поговорим о людях, которые по 5 месяцев в году были в экспедициях, а остальное время обрабатывали результаты летних работ. Сначала была одна геологоразведочная партия, которая находилась при РУ 2, потом, по мере расширения фронта работ, их стало 3, тогда возникла Степногорская группа партий, в 1978 году ее переименовали в Степногорскую геологоразведочную экспедицию — СГЭ. В 70- годы для геологов было построено здание напротив ГПЗ. Первым руководителем был Владимир Дмитриевич Мурашов, после его ухода в комбинат, экспедицию возглавлял Виктор Константинович Вольвак. После его смерти начальником экспедиции стал Виталий Сергеевич Исакин.
Много лет главным геологом сначала партии, а потом экспедиции был Леонид Анисимович Бай. Вот что написала о нем Алина Драгон: «Бай был прекрасный человек, я ни разу не слыхала, чтобы он повысил голос. Умел слушать и слышать. Если он дал задание, хотелось его выполнить быстро и хорошо. Он уважал людей. Лучшего начальника я не встречала по жизни. И специалист он был хороший, иначе не стал бы главным геологом». Читаешь и невольно тоскуешь по временам, когда было столько прекрасных руководителей, которые умели уважать своих подчиненных. Может, поэтому они достигали таких высоких результатов.
Вот фото стенда из музея, где приводятся некоторые факты из истории геологии комбината.
Месторождение С — Семизбай, ВТ — Восточный Тостыколь, в районе Заозерного и еще медно-молибденовое месторождение Кызыл-Ту.
У геологов ЦГХК были разные задачи, одна из них — доразведка. Разрабатывая месторождение, надо иметь как бы резерв, запасы открытые, но не тронутые. Поэтому каждое лето на больших пространствах велись работы по поиску новых месторождений, так называемая «работа по площадям».
Среди специалистов 60-70 годов вспоминают Бориса Оскаровича Андерсона. Он был начальником тематической экспедиции. До сих пор висит его карта территорий деятельности комбината, где отражены все сведения о работе геологов, а еще к ней приложен анализ, прогнозы.
Опять обращусь к книге Ю. Никитина: «Андерсон Борис Оскарович. Старейший по возрасту и опыту геолог, чуткий и внимательный руководитель, безукоризненно воспитанный человек — он никому не позволял вмешиваться в работу своих сотрудниц, скрупулезно оттачивал и поощрял их мастерство и никогда не давал их в обиду».
Валерия Ивановича Русанова его коллеги называют выдающимся геологом. Он был из тех, кто блестяще сочетал в себе практика и человека науки. Как ученый он интересовался проблемами разломов земной коры, но как практик Валерий Иванович досконально изучал и наносил на карту такие мельчайшие подробности геологических особенностей местности, что их невозможно разглядеть.
Беседуя с работниками СГЭ, я открыла для себя, как много разных профессий объединяет геология. Первый, с кем я встретилась, был Юрий Леонидович Никитин. И он, и его жена Вера Аркадьевна приехали в Степногорск совсем молодыми. Дополняя друг друга, Никитины рассказали много интересного и о геологии, и о коллегах.
Юрий Леонидович — топограф. Топографы всегда первыми выходили в поле, потому что прежде, чем начать поисковые работы, надо сначала разметить территорию. На возвышенностях устанавливаются такие пирамидки, их называют тригопункты. Они имеют свои координаты, а от них по степи ставят на определенном расстоянии колышки, к ним геологи, «привязывают» места, где вышла наверх интересная порода: откололи кусок, завернули и надписали, в скольких метрах от определенной метки они найдены, а геофизики отмечают аномалии, которые обнаружили их приборы.
Надо сказать, во время своих встреч я расширила свой кругозор особенно в части геофизики, так как Ирек Рашидович Садртдинов и Владимир Георгиевич Рукавцов не только подробно и увлеченно рассказали о своей работе, но и показали интересные фото. Геофизика возникла где-то в 19 веке, когда ученые поняли, что можно искать полезные ископаемые не только по видимым приметам. Оказалось, на наличие руды может указать изменение магнитного или электрического поля, даже гравитация в разных местах отличается. Поэтому постепенно появилось много приборов, учитывающих физику земли на разных участках. Алексей Зыков на фотографии держит магнитометры. Мне говорили,что автомагнитные съемки наши геофизики начали применять первыми в Казахстане. Гравиметрами соответственно, замеряют гравитацию.
Слова-то какие, прямо их научной фантастики! А Владимир Георгиевич Рукавцов поделился своими фотографиями, где он радиометром замеряет гамма-излучение почвы.
У геофизиков была даже своя мастерская по ремонту приборов. Оборудование было дорогим, порой уникальным, но самым дорогим в геологии является бурение скважин, и чтоб не сверлить землю зря, лучше потратиться на геофизические приборы. Обычно геофизики входят в состав экспедиций, но в какой-то момент была создана геофизическая партия.
Дело в том, что в наших местах золото и уран залегают рядом. Поэтому территорию поделили так: через Маныбайский карьер (РУ 2) проходит 72 меридиан. Было принято решение, что западнее меридиана добывают золото, восточнее — уран. Самый известный геолог по золоту Э. Спиридонов предложил создать общую объемную подземную геологическую модель в глубину до километра. Для этого были нужны все виды геофизических работ, которые проводили наши специалисты.
Ну а теперь о геологах, которые искали на поверхности земли обнажения пород, скальные выходы и прочие знаки того, что под землей может быть руда. Главным геологическим методом обнаружения месторождений является поисковое бурение. Кстати, буровики — еще одна категория людей, играющих важную роль в разведке полезных ископаемых.
А можно я скажу еще умное слово? Есть такое колонковое бурение. Это когда в скважину вгоняется колонковая труба, по мере бурения, она заполняется породой в том порядке, каком она существует под землей. Потом, уже на поверхности, труба разбирается, из нее извлекаются столбики пород. В итоге геологи могут видеть как бы вертикальный разрез земли. Такой образец горной породы называется керн. И дальше геологи его изучают и делают заключение о том, как под землей в этом месте все устроено. На этом фото В. Г. Русанов измеряет радиоактивность керна глауконитовых песков.
Наверное, одной из особенностей профессии геолога является то, что чаще всего, они и практики, и научные работники. По крайней мере, когда зимой они обобщают итоги полевых работ, от их умения анализировать, интерпретировать полученные факты зависит будущее тех или иных месторождений. Много занималась научной работой ТПП -5, пятая тематическая партия под руководством Бориса Ивановича Пигульского.
Кроме обычных для всех геологов работ они искали мульды, прогибы в земной коре, где когда-то в древности протекали реки. Потом реки пересохли, а в окаменевших породах порой находят месторождения урана в так называемом «осадочном чехле». Такой тип месторождений заметили впервые в СССР в Уч-Кудуке, отсюда и его название -«учкукдукский«. Именно к этому типу принадлежит месторождение Семизбай. История его открытия была не лишена драматизма. В этом месте работали геологи московской организации ОНИС, а ТПП-5 занималась своим осадочным чехлом. Вообще место не казалось перспективным, но вдруг, пробурив скважину N9, обнаружили мощные залежи урана. И обе организации — ЦГХК и ОНИС претендовали на право первооткрывателей. В итоге лавры поделили, но мне попалась книга московских геологов — обижаются.
Несколько слов об ОНИСе — опытной- научно-исследовательской станции. В отличие от работников СГЭ, относящихся к Министерству среднего машиностроения ОНИС подчинялся 1 Главному управлению управлению Министерства геологии. Руководил организацией Юрий Георгиевич Бельский. Сотрудников было около 30 человек, они работали во всех наших рудоуправлениях. Об онисовцах говорили как о москвичах, хотя многие из них долгие годы жили в Степногорске, а некоторые, как Бельский, Перегудов так и и остались здесь.
О Семизбае мне прислал свои воспоминания Борис Соломонович Кац. В ЦГХК он начал работать с 1965 года. «Я стал первым геологом во вновь созданной геологоразведочной партии вначале в составе рудоуправления, затем она выделилась в самостоятельное предприятие — Степногорская группа партий (СГП). Работал начальником отряда, старшим геологом партии». Он любил практическую геологию, интересовался и научной деятельностью, совсем было собрался вплотную засесть за диссертацию, но жизнь повернулась иначе: было открыто крупное месторождение с запасами урана в 28000 тонн.
Началась детальная разведка. Основной трудностью была удаленность партии от Степногорска, нелегко было наладить быт и работу геологов. В конце концов, предложили возглавить геологоразведку Борису Соломоновичу, а было ему тогда 32 года.
«Все Министерство было заинтересовано в результатах разведки Семизбая, даже министр — Славский Ефим Павлович прилетал к нам в партию на самолете, жал мне руку и выслушивал мой доклад, остался доволен, приказал нашим комбинатским создать все условия для работы, в том числе и бытовые. И вот началась работа на долгих 6 (шесть лет). Каких долгих? — все пролетело как за один день. Да это и был один рабочий день. Прочая жизнь не остановилась, она шла своим чередом. Были и отдых, и отпуска, и командировки, и все остальное, но главным была работа. Не всякому геологу так повезло, как мне«.
Весной 1979 года работа была закончена: подсчитали запасы месторождения, составили отчет, полетела делегация геологов в Москву докладывать в Совете министров СССР. Поначалу не обошлось без неожиданностей: оказалось, посчитали запасы правильно, но не тем способом. Велели пересчитать. Срок — полгода. Борис Соломонович вспоминает: «Вот тут уже началась настоящая работа. Если раньше каждый мой шаг контролировался комбинатом, теперь была предоставлена полная самостоятельность. Помогли со счетной техникой. Начинали мы считать еще на счетах и на арифмометрах типа «Феликс». Собрали по всему комбинату разные виды электромеханических счетных машин производства разных соцстран. Но главное это люди! Костяк группы: Кац Б.С., Хвойницкий Анатолий Михайлович, Фиргер Михаил Абрамович и Медведев Геннадий Александрович. Конечно помогали нам все и наша группа партий и все отделы комбината. Пришлось переделать много графических приложений». В Москве работу оценили на отлично.
Борис Соломонович вспоминает, что, среди прочего, они провели экспериментальные работы по подземному выщелачиванию урана. Ездили перенимать опыт на знаменитое урановое месторождение Уч-Кудук. И это очень пригодилось. Сначала думали на Семизбае добывать руду шахтным методом, но в 80-е годы уран сильно подешевел, его цена упала до 25 долларов за килограмм. И строить шахты стало невыгодно. Вот тогда-то и обратились в 90-х годах к подземному выщелачиванию. Я помню, были разговоры о том, что этот метод очень загрязняет окружающую среду. Об этом я спросила Сергея Васильевича Христюка, работавшего на Семизбае. Он ответил, что дальше, чем 150-200 метров от скважины в почве изменений замечено не было. В 1989 году началась промышленная разработка месторождения, но произошел развал Союза. Говорят, на совете трудового коллектива ЦГХК решали, что лучше: закрыть Семизбай или Красногорск. В итоге решили сохранить Красногорск — там больше народу работало. Так закрыли Семизбай. А Красногорск все равно прекратил работу через несколько месяцев. Теперь Семизбай разрабатывает Казатомпром вместе с китайцами. С развалом СССР степногорская геология заглохла. Одни уехали, другие перешли в Каззолото. Некоторые геологи работают по заказу иностранцев, и буровики выполняют задания по контрактам. Грустный конец. И все же степногорская геология — славная страница в истории нашего города. Смотрите, какие замечательные люди работали в ней.
И. Р. Садртдинов вспомнил такие фамилии:
1. Пигульский В.И. ЦГХК
2. Голищенко Г.Н. СГЭ
3. Черноусов Г. РУ-2
4. Веселов ЦГХК
5. Щербаков Н.Н. СГЭ
6. Рукавцов В.Г. СГЭ
7. Пигульский Б.И. СГЭ
8. Нечаев СГЭ
9. Бай Л.А. СГЭ
10. Данилов Н.С. СГЭ
11. Козлов Ф. ЦГХК
12. Фиргер СГЭ
13. Горожанин О.Л. СГЭ
14. Вавилов ЦГХК
15. Пасечник Ф.И. ЦГХК
16. Котов старший РУ
17. Баранов СГЭ
18. Александров ОНИС
19. Каримов Ф.Г. РУ-2
20. Шамотайлов РУ-3
21. Котов сын РУ-?
22. Хвойницкий СГЭ
23. Бухонов К.Г. СГЭ
24. Котов Н. сын СГЭ
25 Медведев СГЭ
26. Храбров Н.А. СГЭ
27. Шаранов А. РУ-2
28. Садртдинов И.Р. СГЭ
2-й справа в 3 ряду — Прозоров Виктор Григорьевич главный геолог РУ-3.
Может, вы вспомните кого-то еще? Можно писать в комментариях или на моей страничке в ОК.
Я попыталась рассказать о нашей геологии. Мне, далекой от этой науки, было очень трудно, поэтому рада буду дополнениям и поправкам. Надо сказать, «за кадром»осталась вся геологическая романтика. Мне есть что рассказать о творческих людях — геологах, но немного позже, в следующей статье. Говорят, геологи — романтики
Очень интересно. Продолжение будет?
Да, почти закончила, на днях выложу
Мои дедушка и бабушка Фоминых Иван Николаевич и Фоминых Зинаида Пахомовна были геологами. Во время войны трудились на буравых в Джезказганской области. За открытие месторождений цвет.металлов дед был награждён двуми орденами. После войны Ивана Николаевича перевели в геологораздедочную партию в р-к Жолымбет. Ещё моей дед был награждён орденом трудового красного знамени. Был депутатом. Не скажу точно, но кажется 1956г. Они перебрались в Степногорск, точнее в хибарку в Аксу (есть фото). Потом получили квартиру а Степногорске 3-5-7. Для нас было огромное счастье когда дед приезжал домой на огромной машине. Летом это было крайне редко. Помню раз он взял нас с собой в поле. Большие палатки в них металлические кровати для сна. Палатка с оборудованием, как на фото. Большие, веселые и добрые люди. В середине 70-х Иван Николаевич вышел на пенсию по состоянию здоровья. Очень тосковал по работе и ждал любой весточки от своих коллег. А дружили эти люди так, что мы внуки, считали их и их семьи своими родственниками.
Спасибо за интересный рассказ! Было очень приятно почитать за своего деда-Гаврилятова В. К.
Он был замечательный, жаль, что я его мало про геологию расспрашивала.
Огромное спасибо за теплое и уважительное воспоминание о моем папе — Пасечник Фадее Ивановиче. Он очень любил свою профессию и гордился ею.
Наташа!Огромное спасибо от старого геолога и не менее старого друга. Кое-что, в.т.ч. фото см. на моей стр. в Моём мире. valeriy.volkov
Наташа! См. мою стр. в МоёмМире. valeriy volkov
Валерий Анатольевич, здравствуйте, очень рада вам. Я бы с удовольствием добавила в свой материал что-то с ваших слов. Может, вы напишете немного о направлении вашей работы, какой-то интересный случай, о том, есть ли в профессии романтика и в чем она. Или комментарии к вашим фото
Valeriy не выходит, пересмотрела много страниц. Валерий Анатольевич, а вы не писали никаких воспоминаний? Если у вас что-то есть, пришлите пожалуйста на эл почту ntele51@mail.ru Ну и вообще хоть немного.
Я тот самый Кац Борис Соломонович, бывший главный геолог партии, которая разведывала Семизбай в 1973-1979 гг.
Здравствуйте, очень приятно. Если бы вы захотели поделиться воспоминаниями или фото, я с удовольствием добавила бы их свою публикацию
Наташа, отправлю обязательно.
Моя электронная почта ntele51@mail.ru
добрый день! а как продолжение?интересно очень, жаль что мало откликнулось участников событий, напишите пожалуйста,Глядя на чужие фото вспоминаешь свое детство, ушедших родственников, светлая теплая память о них, согласна на 100% с характеристикой «большие, добрые люди», Работаю сейчас в ТОО СГХК, но это уже «совсем другая история». Детям покажем, частью какой истории был Степногорск. Очень полезный материал по краеведению,истории родного края.Пишите , кто помнит.
ниже номера 22 стоит мой отец Прозоров Виктор Григорьевич, третье рудоуправление, главный геолог рудника, потом сменил Котова Н.И.
Спасибо,я добавила подпись
Елена, здравствуйте, не знаете ли вы чего-то о 53 партии, которая стояла там, где потом возник Заозерный? Меня спрашивают о ней. И нет ли фотографий геологов РУ-3? Если что-то есть, можно прислать мне на почту ntele51@mail.ru
Про моего папу не упомянули почему-то,только увидел его фото на стенде:Валов Яков Петрович,геофизик,занесенный на доску почета ЦГХК
месторождение «Семизбай» стали разрабатывать способом подземного скважинного выщелачивания (ПСВ), так как оно относится к месторождению Пластового -инфильтрационного типа, То есть в рудном горизонте много пластовой воды и отработка открытым способом (карьер) доставит трудности так как воду надо будет куда то откачивать и создавать искусственный водоем. А Семизбай сначала разведывался под карьер (а не шахту как вы написали0 по этому геологам и пришлось пересчитывать запасы.
опытно-промышленные работы на Семизбае в период с 1985 по 1989 г проводил ОНИС (опытно научно иследовательская станция) добычу вели с 3й рудной залежи. Затем в 1989 г пробурили технологический блок на 2й рудной залежи и стали вести добычу но перестройка и т д все остановилось в августе 1989 г. Затем аж в 2006 г образовалась совместно казахстанско-китайская компания ТОО «Семизбай-U» и в 2009 г (через 20 лет после развала!) был выдан первый товарный дессорбат Урана и отправлен на ГМЗ
Спасибо за уточнение
первым директором рудника «Семизбай» в 2007 г стал легендарный Береза Валентин Матвеевич (на РУ-2 ЦГХК и на старом Семизбае он занимал руководящие должности) при нем был построен ЦППР (цех пеработки продуктивных растворов и вахтовый поселок) так же началось вскрытие технологических блоков и их обвязка и закисление. Береза В.М скончался в августе 2013 года. с 2009 г директором стал Кудланов он пришел из СГХК при нем в ноябре 2009 г был выдан первый товарный десорбат урана , ушел по состоянию здоровья в феврале 2010 г (рак) и до своей кончины числился начальником ПТО рудника хотя на работе не появлялся умер в конце января 2013 г….
Большое спасибо за публикацию о геологах, наглядную благодаря хорошим фото.
Очень интересно было прочесть о великих людях, которые совершили подвиг для своей страны. Хотелось бы узнать, как сложились судьбы потомков этих героев. Кто по-прежнему живёт в Степногорске? Если музей в городе? Много ли информации об истории открытия рудников и основания города?
Здравствуйте, Людмила. Да, в городе есть музей, многие фото я взяла там. Конечно, некоторые из потомков основателей города живут в Степногорске, хотя очень много людей уехало еще в 90-е годы. У меня в блоге есть несколько разделов, связанных с историей города. Можно зайти ко мне в блог или набрать в поисковике «Степногорцы», «Предприятия Степногорска» есть у меня большой пост об истории комбината: https://natalya-telezhinskaya.ru/2023/02/05/степногорск-цгхк-люди-шахты-заводы/
Как-то вы странно отделили ОНИС, как «москвичей» и не рассказали о их деятельности. Там ровно такие же степногорцы работали и они являются ровно такой же выдающейся частью истории города. Мой отец приехал в 70х, уехал только уже 2000х. Перегудов, кажется, до сих пор в Степногорске. Надеюсь вы продолжите эту историю.
Да если вы мне поможете. Я опираюсь на воспоминания, а о работниках ОНИСа у меня сведений нет. Я смогла поговорить лишь с несколькими геологами, которые остались в Степногорске.
Главным геологом ру-3 с 1968 года был мой отец Котов Николай Иосифович. А Прозоров В.Г. был главным геологом рудника 8. Я старший сын Котов Н.Н. старший геолог ГРП-1. Котов А.Н. младший сын-главный геолог рудника в Ру-5